В течение длительного времени в теории процесса дискутируется вопрос о значении стадии подготовки к судебному разбирательству в практике российских арбитражных судов и судов общей юрисдикции. Очевидно, что в практике судов реальной работе на этой стадии отводится недостаточно судейского времени и усилий. Также очевидно, что ситуация эта связана с возрастанием нагрузки на судей. Практически при уплотнении графика работы именно стадия подготовки к слушанию в первую очередь подвергается «сжатию».
      Кроме того, еще в советские времена сложилась традиция весьма формального отношения судов к этой работе. Если в судах общей юрисдикции судьи еще хотя бы принимают заявления истцов и проводят предварительные собеседования с участниками процесса, то в арбитражных судах нет и этого обыкновения.
      Вместе с тем недооценка важности института подготовки к слушанию ведет к неблагоприятным последствиям с точки зрения осуществления правосудия. Вынесение на судебное слушание плохо подготовленных и проработанных дел приводит к многочисленным переносам заседаний в связи с необходимостью привнесения и проверки новых доказательств. Это не только увеличивает нагрузку на судейский состав, но и прямо ведет к злоупотреблению сторонами и третьими лицами своими правами и затяжкам в осуществлении судебной защиты.
      Отсутствие глубокой проработки до слушания обстоятельств дела и доказательств неизбежно приводит к вынесению большого количества необоснованных, а часто и незаконных решений, что в свою очередь увеличивает нагрузку на апелляционную и кассационную инстанции.
      Кроме того, сочетание профанации подготовки к слушанию и формального отношения к ведению протокола судебного заседания порождает ситуацию, при которой понятие устности процесса приобретает принципиально новое значение – по архивному делу теперь часто просто невозможно уяснить ни сути разрешенного спора, ни мотивов, которыми руководствовался при вынесении решения суд, ни тех доказательств, которые легли в основу этого решения.
      Все это становится препятствием на пути эффективного и законного осуществления правосудия. Кроме того, очевидно, что российский гражданский и арбитражный процесс требует значительного расширения и углубления институтов доказательственного права. Однако работа судов с доказательствами (т.к. в судебном заседании суд должен решать уже другие задачи) приводит к тому, что на практике любые новеллы законодательства в области собирания, проверки и оценки доказательств останутся нереализованными.
      В качестве действенного механизма для решения этих задач М.С. Шакарян еще в советское время предложила поручить выполнение мероприятий, связанных с подготовкой к процессу, отдельному судебному чиновнику, не выполняющему иных судейских функций. Представляется, что на сегодняшний день это предложение стало более чем актуальным.
      По статусу такой чиновник должен иметь судейские функции и привилегии. Как модель такого статуса можно рассматривать положение мировых судей. В функции этого чиновника должно входить принятие искового заявления, отказ в принятии искового заявления, возвращение искового заявления, вопросы осуществления уведомления сторон и третьих лиц, принятие отзыва на исковое заявление и встречного иска, заявлений третьих лиц, а также осуществление всех действий, предусмотренных главой 15 АПК РФ (главой 14 ГПК РСФСР), со всеми правами и обязанностями присущими судье.
      Кроме того, этот институт открывает возможность для появления процедур раскрытия юридических стратегий и доказательств под контролем суда. Для истца, сейчас практически лишенного способов подготовиться к предстоящим прениям до судебного заседания, возможность проработать представляемые другой стороной требования, возражения и доказательства будет крайне полезна. Возможность участников процесса качественно подготовиться к слушаниям важна и для осуществления правосудия в целом.
      В ситуации, когда стороны приберегают до судебного заседания юридические возражения и доказательства, бывает просто невозможно серьезно проработать их в процессе. Сама природа проведения судебного заседания делает работу с доказательствами, да и сами прения в этом случае скомканными, превращая судебное исследование в соревнования по смекалке и быстроте мышления и для участников процесса и для судей.
      Конечным итогом работы предлагаемого механизма должно стать письменное дело, в полной мере отражающее работу, проведенную при подготовке к процессу, доводы и доказательства, представленные сторонами. В случае, если стороны будут раскрывать доказательств и сопровождать это обменом письменными документами, у судьи, на момент начала слушаний по делу, окажется полная письменная форма, которая существенно облегчит и разрешение дела по существу, и документирование судебных слушаний в виде, обеспечивающем доступ к реальной информации по рассмотренному делу.
      Рамки данной работы не позволяют подробно остановиться на вопросах законодательного регулирования предлагаемого института и его соотношения с другими институтами законодательного регулирования гражданского и арбитражного процесса, но в нашу задачу входит показать саму целесообразность и возможность реализации этих предложений.
      И при этом взгляде на проблему первым вопросом будет обеспечение предлагаемых мероприятий людскими и материальными ресурсами. Конечно, можно ответить, что предложения не возлагают на систему каких-либо новых функций, почти все указанные обязанности уже законодательно возложены на имеющийся судейский состав, однако в реальной жизни такое возражение, конечно, эфемерно.
      Однако представляется, что у этой проблемы есть решение даже без привлечения каких либо дополнительных ресурсов. После того, как дело уже рассмотрено двумя независимыми профессионалами, что снижает возможность появления судебных ошибок, неэффективно предусматривать возможность второго рассмотрения дела по существу – апелляционной инстанции. Уже сейчас практика работы судов подсказывает, что реальное значение этого вида пересмотра судебных решений невысоко. Статистика пересмотра и отмены решений арбитражных судов первой инстанции в апелляции и кассации недвусмысленно показывает, что вторая инстанция склонна оставлять в силе те решения судов первой инстанции, которые в дальнейшем будут отменены кассационными судами. Очень часто участники процесса даже не обращаются к апелляционной инстанции, обжалуя решение сразу в кассационном порядке. Таким образом, целесообразность наличия такой инстанции судопроизводства, да еще входящей в один судебный орган с судом первой инстанции, сомнительна.
      Еще более абсурдно то обстоятельство, что процесс в судах общей юрисдикции такой формы не знает (за исключением дел, рассматриваемых мировыми судьями), и в новом проекте ГПК введение чего-либо подобного не предусмотрено. Таким образом, за счет отказа от апелляционной стадии арбитражного процесса мы можем безболезненно получить возможность для реализации рассматриваемых предложений.
      В случае, если предлагаемая практика положительно зарекомендует себя в арбитражных судах, будет очевидна и целесообразность расходов на ее перенос в суды общей юрисдикции.
      На наш взгляд, осуществление этих мер снимет множество стоящих перед отечественным арбитражным, а впоследствии и гражданским процессом, проблем как практического, так и теоретического характера. В частности, будет в большой мере изжит дуализм в характере российского гражданского процесса, сочетающего в деятельности каждого конкретного судьи черты ведения и состязательного, и следственного процесса.
      На мой взгляд, ни термин «следственный процесс», ни его начала в реальном законодательстве и судебной практике не несут в себе ничего плохого. Плоха однобокость и абсолютизация, причем как следственного, так и состязательного подхода. И если на преимуществах состязательной модели исследователи останавливались много и часто, что объяснимо, в силу недостатка именно этих начал в российской практике, то теперь вместе с широким внедрением институтов состязательного процесса стали ясно видны и его врожденные недостатки, такие как зависимость правосудия от соотношения возможностей сторон в процессе и чрезвычайная дороговизна для общества такой модели гражданского судоустройства.
      На наш взгляд, при всей необходимости развивать институты адвокатуры и иной юридической помощи гражданам, ориентир в этом отношении на Англию и США, имеющим миллионные армии квалифицированных юристов, есть своеобразный род экономической диверсии. Для нас реальным со всех точек зрения является ориентир на страны Европы, с родной для нас романо-германской системой права и процессом, включающим и состязательные, и следственные черты.
      Таким образом, и проблемы они вынуждены решать те же, что и мы. В результате, скажем во Франции, предлагаемая система уже давно и с успехом действует. Причем, при полном сохранении гарантий состязательности адвокатский корпус во Франции на душу населения более чем в три раза меньше, чем в США.
      Предлагаемая система устраняет дуализм в мышлении судьи, который сейчас действительно приходит в судебное заседание с уже сформированным мнением, которое в ходе самого процесса поколебать бывает трудно. При предлагаемой системе судья черпает сведения и формирует мнения исходя из судебных слушаний, что обеспечивает осуществления принципов устности, непосредственности и беспристрастности правосудия.
      Кроме того, появляется возможность поднять доверие со стороны населения к осуществлению правосудия. При ведении дела до слушаний специальным судебным чиновником появляется возможность определения судьи, который будет рассматривать дело по существу, непосредственно перед самими слушаниями, что затруднит возможность обращение к судьям заинтересованных лиц со всякого рода предложениями. В случае, если назначенные дела будут распределяться между судьями того или иного состава в день проведения слушания по жребию, такая возможность будет просто устранена. Кроме того, появляется возможность контроля за делом со стороны двух не связанных профессионалов, одним из инструментов которого должна стать возможность обжалования действий судебного чиновника (видимо в рамках того же суда).
      Еще одним важным следствием введения института специальных судебных чиновников для осуществления стадии подготовки дел к разбирательству должно стать реальное повышение квалификации судебных работников. Появляется возможность отбирать судей из состава лиц, работавших какой-то срок в качестве судебных чиновников и накопивших достаточный практический опыт для осуществления судебных полномочий.
      Автор выражает надежду, что его скромная работа сможет обратить внимание на большую реальную проблему российского арбитражного и гражданского процесса.