Это архивная страница предыдущей версии сайта Лиджиста.
Актуальную информацию смотрите на обновленном сайте.



Применение судами антимонопольного и банковского законодательства по вопросу предварительного согласования приобретения акций кредитных организаций

      В марте 1998 г. российский банк, являвшийся собственником контрольного пакета акций (50%+3) другой кредитной организации (банка), заключил с тремя самостоятельными юридическими лицами договоры купли-продажи акций, по которым каждый из покупателей получил 16,6% акций. Спустя несколько месяцев эмитент акций (банк) обратился в суд с иском о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок в отношении указанных договоров на том основании, что они были заключены без предварительного согласования с антимонопольным органом и с Центробанком России.
      Арбитражный суд отказал в удовлетворении иска по ряду мотивов, в том числе в связи с тем, что он был предъявлен ненадлежащим истцом. Апелляционная инстанция оставила решение в силе, а жалобу банка - без удовлетворения. Кассационная инстанция решение суда первой инстанции и постановление апелляционной инстанции отменила и направила дело на новое рассмотрение.
      При новом рассмотрении дела решением арбитражного суда, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, договоры купли-продажи были признаны недействительными (ничтожными), поскольку акции приобретены группой лиц, зависимых по отношению друг к другу, при отсутствии предварительного согласия Центрального банка России и антимонопольных органов на совершение сделок с акциями.
      В порядке применения последствий недействительности сделок суд обязал покупателей акций вернуть их банку-эмитенту (истцу по делу).
      Федеральный арбитражный суд, рассматривавший кассационную жалобу, оставил решение суда первой инстанции и постановление апелляционной инстанции без изменения.
      Кассационный суд признал, что ответчики, приобретая акции, действовали совместно, в рамках соглашения о приобретении контрольного пакета акций с целью создания холдинга, ссылаясь на интервью в газете лица, имеющего доверенность, представлять покупателей акций на общем собрании акционеров банка.
      Суд отметил, что применение последствий сделки, признанной недействительной, соответствует ст. 167 ГК.
      При рассмотрении дел на стороне истца в качестве третьего лица без самостоятельных требований участвовало территориальное управление Министерства Российской Федерации по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства (МАП России). Территориальное управление представило заключение по делу, считая, что акции были приобретены группой лиц; следовательно, необходимо предварительное согласие антимонопольного органа на совершение сделки по покупке акций. Поскольку предварительное согласие получено не было, территориальное управление считало ничтожными сделки по приобретению акций банка, совершенные без предварительного согласия. Письмом первого заместителя министра МАП России заключение территориального управления было признано неправомерным.
      В процессе неоднократного рассмотрения дела возник ряд вопросов по применению норм антимонопольного и банковского законодательства, устанавливающих порядок государственного контроля за крупными сделками по покупке акций.

      1. Вправе ли эмитент акций (банк) обращаться в суд с иском о признании договоров купли-продажи акций недействительными или о применении к ним последствий недействительности ничтожных сделок на том основании, что договоры были заключены без предварительного согласования с антимонопольным органом, либо предъявление таких исков является прерогативой антимонопольных органов?
      Порядок государственного контроля за соблюдением антимонопольных требований при приобретении акций (долей) в уставном капитале организаций и последствия его нарушения установлены ст. 18 Закона РСФСР "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" (далее — Закон о конкуренции). В соответствии с п. 9 указанной статьи сделки, совершенные с нарушением установленного порядка и приводящие к возникновению или усилению доминирования и (или) ограничению конкуренции, могут быть признаны недействительными в судебном порядке по иску федерального антимонопольного органа (территориального органа в пределах его компетенции) в случае неисполнения участниками сделок требований федерального антимонопольного органа по восстановлению необходимых условий конкуренции в установленные им сроки.
      Из этой нормы прямо вытекает, что сделки, совершенные с нарушением ст. 18 Закона о конкуренции, являются оспоримыми, так как могут быть признаны недействительными только судом, в отличие от ничтожных сделок, которые являются недействительными независимо от такого признания (ст. 166 ГК). Кроме того, закон связывает недействительность подобных сделок с дополнительными условиями оценочного и поведенческого характера (возможность негативных последствий для конкуренции на рынке и неисполнение участниками сделки требований федерального антимонопольного органа), что ничтожным сделкам совершенно не свойственно.
      Как известно, правовые последствия недействительности ничтожных и оспоримых сделок различны. В частности, они отличаются друг от друга по кругу лиц, имеющих право предъявлять требования, вытекающие из недействительности сделок. Если требование из ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, то по оспоримой сделке круг надлежащих истцов ограничен. Поскольку в соответствии со ст. 18 Закона о конкуренции сделка признается недействительной лишь по иску федерального антимонопольного органа (территориального органа), эмитент акций, которые были предметом соответствующих сделок, является ненадлежащим истцом. Следовательно, при предъявлении эмитентом такого иска по основаниям, предусмотренным ст. 18 Закона о конкуренции, наступают последствия, указанные в ст. 36 АПК. Иск ненадлежащего истца не подлежит удовлетворению.

      2. По каким основаниям суд может признать недействительной сделку купли-продажи акций, если при ее совершении нарушен порядок, установленный ст. 18 Закона о конкуренции?
      В п. 9 ст. 18 Закона о конкуренции основания признания сделки недействительной определены исчерпывающим образом. Во-первых, для признания подпадающей под ст. 18 сделки недействительной должно быть установлено, что она приводит к возникновению или усилению доминирования определенных хозяйствующих субъектов на рынке и (или) к ограничению конкуренции как таковой. Во-вторых, должен быть установлен факт неисполнения участниками сделки требований федерального антимонопольного органа по восстановлению необходимых условий конкуренции в определенные им сроки. В-третьих, если согласие на совершение сделки было дано федеральным антимонопольным органом под условие выполнения требований, направленных на обеспечение конкуренции (п. 4 ст. 18), должен быть установлен факт неисполнения участниками сделки таких требований. В-четвертых, сделка, в отношении которой федеральному антимонопольному органу было направлено уведомление в соответствии с п. 5 ст. 18, может быть признана недействительной, если ее участники в установленный федеральным антимонопольным органом срок не приняли меры по восстановлению необходимых условий конкуренции.
      Из сказанного следует, что сам факт неполучения предварительного согласия на совершение сделки, когда такое согласие необходимо в силу ст. 18 Закона о конкуренции, а также отсутствие уведомления о сделке в случаях, предусмотренных п. 5 ст. 18 Закона, без изучения всей необходимой информации и установления возможных неблагоприятных последствий сделки не могут служить основанием для оспаривания сделки антимонопольным органом и для признания ее недействительной судом.

      3. Вправе ли территориальное управление МАП России, будучи привлеченным судом к участию в деле в качестве третьего лица без самостоятельных требований, представить в суд заключение о недействительности (ничтожности) сделок купли-продажи акций по мотивам отсутствия их предварительного согласования с территориальным управлением?
      В соответствии со ст. 12 Закона о конкуренции территориальное управление МАП России вправе предъявлять иски и участвовать в рассмотрении арбитражным судом дел, связанных с применением и нарушением антимонопольного законодательства. Таким образом, с учетом правил АПК территориальное управление МАП России может участвовать в процессе в качестве стороны или третьего лица.
      Согласно ст.ст. 33 и 39 АПК при участии в процессе в качестве третьего лица без самостоятельных требований лицо несет процессуальные обязанности и пользуется правами стороны, кроме прав, перечисленных в п. 2 ст. 39 АПК. Это означает, что территориальное управление, выступая в качестве третьего лица без самостоятельных требований, вправе давать арбитражному суду объяснения и представлять свои доводы по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам. При этом в силу ст. 53 АПК территориальное управление обязано доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается в своих объяснениях.
      Арбитражный процессуальный кодекс не предусматривает возможности участия в процессе государственных органов в форме дачи заключения. Поэтому заключение, данное территориальным управлением, имеет силу объяснения по делу в письменной форме и должно быть подкреплено доказательствами тех доводов, которые в нем изложены. При этом следует иметь в виду, что любые объяснения территориального органа, не подкрепленные анализом необходимой информации, выявлением возможных последствий сделок, совершенных с нарушением установленного порядка, и представлением иных доказательств, вряд ли могут иметь значения для принятия решения судом.
      При выявлении негативных последствий сделки, совершенной в нарушение порядка, установленного ст. 18 Закона о конкуренции, территориальное управление согласно п. 9 указанной статьи должно, прежде всего, принять решение, обязывающее участников сделки восстановить необходимые условия конкуренции. В случае неисполнения участниками сделки требований территориального управления в срок, указанный в его решении, территориальное управление вправе предъявить в арбитражный суд иск о признании сделки недействительной.
      Территориальное управление могло также вступить в процесс путем замены ненадлежащего истца, каковым в рассматриваемой ситуации является эмитент акций. Однако для этого оно должно было предпринять указанные выше предварительные действия.

      4. Обязательны ли для территориального управления указания первого заместителя министра МАП России о несоответствии заключения территориального управления действующему законодательству и предложение о пересмотре заключения о недействительности сделок купли-продажи акций?
      Статьей 12 Закона о конкуренции федеральному антимонопольному органу предоставлено право давать разъяснения по вопросам применения антимонопольного законодательства. Этим правомочием федеральный антимонопольный орган свои территориальные управления не наделил. Следовательно, дача разъяснений (в том числе в форме заключений) по применению Закона о конкуренции - исключительная компетенция МАП России.
      По запросу одного из ответчиков первый заместитель министра МАП России направил письмо, в котором содержались разъяснения об основаниях обращения антимонопольного органа в суд с иском о признании сделки недействительной. Такое письмо можно рассматривать как разъяснение по применению ст. 18 Закона о конкуренции. Из этого разъяснения следовало, что приобретение акций без предварительного согласования с антимонопольным органом само по себе не является основанием для обращения в суд с иском о признании сделки недействительной. Кроме того, в письме прямо было указано, что заключение территориального управления противоречит действующему законодательству.
      Из сказанного следует, что заключение территориального управления не имело правового значения для принятия судом решения. Во-первых, территориальное управление не имело права давать такое заключение. Во-вторых, заключение прямо дезавуировано вышестоящим органом по причине его несоответствия антимонопольному законодательству.

      5. Применялась ли в марте 1998 г. ст. 18 Закона о конкуренции при осуществлении государственного контроля за приобретением акций в уставном капитале кредитных организаций?
      В соответствии со ст. 32 Закона "О банках и банковской деятельности" приказом федерального антимонопольного органа от 22 июля 1997 г. № 100 было утверждено Положение о порядке представления в антимонопольные органы ходатайств о согласовании проведения операций на рынке банковских услуг. Согласно Положению государственный контроль за приобретением акций кредитных организаций каким-либо лицом осуществляется антимонопольными органами по ходатайству приобретателя акций. Положение предусматривает, какие документы представляются в антимонопольные органы вместе с ходатайством, и основания обращения с ходатайством. Ходатайства рассматриваются в порядке, установленном ст. 18 Закона.
      Таким образом, действие ст. 18 Закона о конкуренции в 1998 г. распространялось и на отношения по приобретению акций кредитных организаций. Федеральный закон от 23 июня 1999 г. № 117-ФЗ "О защите конкуренции на рынке финансовых Услуг", вступивший в силу в декабре 1999 г., содержит специальные положения об особенностях государственного контроля антимонопольных органов за приобретением активов и акций кредитных организаций. Однако эти положения в любом случае не могут применяться к сделкам, совершавшимся в 1998 году, так как Закон обратной силы не имеет.

      6. Обязаны ли были покупатели акций предварительно согласовывать свои действия, совершенные в марте 1998 г., с антимонопольными органами при условии покупки каждым из них 16,6% акций, если ни один из них не имел права прямо или даже косвенно распоряжаться на основании каких-либо сделок между ними более чем 20% акций эмитента; между ними не было заключено никаких договоров, определяющих условия ведения предпринимательской деятельности либо позволяющих одному из них осуществлять полномочия исполнительного органа другого, и ни один из них не имел права назначать более 50% состава исполнительного органа и (или) совета директоров другого покупателя?
      В соответствии с п. 1 ст. 18 Закона о конкуренции сделки по приобретению акций подлежат предварительному согласованию с антимонопольными органами, если в результате приобретения акций лицо (группа лиц) получает право распоряжаться более чем 20% акций общества-эмитента (следует попутно заметить, что законодатель, очевидно, имел в виду не право распоряжения самими акциями, а право распоряжения воплощенными в них голосами). Поскольку ни один из приобретателей в результате оспариваемых сделок не получил право распоряжения более чем 20% акций, ответ на поставленный вопрос зависит от того, можно ли квалифицировать отношения между всеми покупателями либо между двумя из них в качестве отношений между участниками группы лиц.
      Понятие группы лиц закреплено в ст. 4 Закона о конкуренции. При этом следует учесть, что, поскольку рассматриваемые судом события имели место в марте 1998 г. (т.е. до введения в действие Федерального закона от 6 мая 1998 г. № 70-ФЗ, внесшего в определение группы лиц существенные изменения и дополнения), руководствоваться в данном случае следует определением группы лиц в редакции Федерального закона от 25 мая 1995 г. № 83-ФЗ.
      Решение о наличии или отсутствии во взаимоотношениях покупателей акций признаков группы должен принимать суд на основе тщательного анализа доказательств, представленных истцом, оспаривающим сделки купли-продажи акций. Приниматься во внимание могут лишь такие обстоятельства, которые существовали на момент заключения договоров купли-продажи акций, а не те, которые появились впоследствии. Например, тот факт, что после приобретения акций все три покупателя доверили голосование на общем собрании акционеров одному и тому же представителю, не может быть основанием для признания договоров купли-продажи недействительными, так как из буквы и смысла ст.ст. 4 и 18 Закона о конкуренции следует, что обязанность предварительного согласования приобретения акций с антимонопольными органами возлагается на группу лиц, уже существующую на момент приобретения. В связи с этим вывод кассационной инстанции по рассматриваемому делу о том, что при установлении фактических взаимоотношений между покупателями подлежали оценке в том числе их намерения и последующие действия, представляется неправильным.

      7. Правомерны ли утверждения о том, что такие понятия, как "преобладающее участие в уставном капитале" и "иные способы определения решений", применительно к отношениям между основными и дочерними хозяйственными обществами Законом не определены, а потому могут быть истолкованы судом по своему усмотрению?
      Указанные понятия, использованные в ст. 105 ГК, действительно не имеют законодательного определения и должны толковаться судом с учетом всех фактических обстоятельств. То же самое относится и к другим оценочным понятиям, содержащимся в ГК, например, таким, как "требования добросовестности, разумности и справедливости", "разумный срок", "сравнимые обстоятельства", "уважительная причина" и т.д. Следует, однако, заметить, что категории группы лиц и дочернего хозяйственного общества не связаны между собой и введены в законодательство по различным основаниям. Первая из них относится к сфере антимонопольного законодательства и, соответственно, служит целям антимонопольного регулирования, а вторая входит в понятийный аппарат гражданского права и используется для определения меры гражданско-правовой ответственности. Поэтому основное и дочернее общества далеко не всегда образуют группу лиц, а группа лиц не всегда состоит из обществ, одно из которых является по отношению к другому дочерним. Следовательно, проблема толкования понятий, используемых в ст. 105 ГК, не имеет отношения к ситуации, рассматриваемой судом в данном деле.

      8. Является ли нарушением антимонопольного законодательства продажа контрольного пакета акций банка трем разным покупателям, если продавцу, владевшему этим контрольным пакетом акций, было рекомендовано продать весь контрольный пакет акций одним лотом, т.е. в одни руки, но в связи с тем, что такого покупателя не нашлось, контрольный пакет акций был раздроблен и рассредоточен между тремя покупателями?
      Продажа контрольного пакета акций по частям сама по себе не может быть нарушением законодательства. Однако законодательство может оказаться нарушенным в том случае, если такая продажа была осуществлена в нарушение установленного законом порядка, в частности ст. 18 Закона о конкуренции, предусматривающей случаи, когда сделки с акциями подлежат предварительному согласованию с антимонопольными органами либо о них должно быть сообщено антимонопольным органам после их заключения в уведомительном порядке. Заметим, что в соответствии с п. 1 ст. 18 Закона о конкуренции антимонопольному контролю подлежит не продажа, а приобретение акций. Поэтому говорить о нарушении продавцом законодательства нет оснований.

      9. Можно ли рассматривать факт местонахождения двух разных иностранных учредителей разных покупателей по одному юридическому адресу как признак группы лиц в смысле антимонопольного законодательства?
      Статья 4 Закона о конкуренции (как в прежней, так и в действующей редакции) содержит исчерпывающий перечень оснований для установления наличия группы лиц. Совпадение места нахождения (юридического адреса) различных юридических лиц в круг таких оснований не входит. Поэтому на данный вопрос следует ответить отрицательно.

      10. Имеют ли значение в качестве признаков группы лиц и согласованности действий их участников такие факты, как выдача покупателями акций банка разовых доверенностей на участие в очередном общем собрании акционеров одному и тому же физическому лицу, выступление этого лица в печати от имени всех трех покупателей с предложением о создании холдинга, продажа одним из учредителей одного из покупателей (до совершения оспариваемых сделок) 100% уставного капитала своего дочернего предприятия другому лицу, работа одного из руководителей одного покупателя главным бухгалтером в другом 000 - покупателе, работа супругов в составе исполнительного органа из 11 человек одного из покупателей, и другие обстоятельства, не указанные в Законе?
      Согласно ст. 4 Закона о конкуренции (в ред. Федерального закона от 25 мая 1995 г. № 83-ФЗ) ни один из перечисленных в вопросе фактов не свидетельствует о наличии группы лиц, поскольку такие с|)акты не входят в исчерпывающий перечень признаков группы лиц, предусмотренный ст. 4 Закона о конкуренции.

      11. Обязана ли была хозяйственная организация, приобретшая в 1998 г. 16,6% акций кредитной организации, получать предварительное согласие Банка России?
      Статья 11 Федеральною закона "О банках и банковской деятельности" обязывает приобретателя акций (долей) кредитной организации получить предварительное согласие Банка России лишь в случае, если количество приобретаемых акций составляет более 20%.
      Такое требование предъявляется при приобретении акций как одним юридическим или физическим лицом, так и группой юридических и (или) физических лиц. При этом понятие группы лиц, предусмотренное Законом о банках и банковской деятельности, не совпадает с понятием группы лиц по Закону о конкуренции.
      Согласно ст. 11 Закона о банках и банковской деятельности признание нескольких юридических лиц, приобретших акции кредитной организации, группой возможно лишь, если они связаны между собой соглашением и (или) являются дочерними и зависимыми друг от друга.
      Из представленных в суд материалов было видно, что по отношению друг к другу приобретатели акций не могут быть отнесены к дочерним или зависимым в том понимании, которое закреплено в ст.ст. 105 и 106 ГК.
      Даже если бы было установлено, что приобретатели акций учреждены одним юридическим лицом и возможно было бы искать соответствующие связи с учредителем (основным хозяйственным обществом), то и это обстоятельство не может свидетельствовать о том, что приобретатели акций входят в одну группу лиц либо являются дочерними или зависимыми по отношению друг к другу.
      Из решений судов также видно, что в материалах дела отсутствуют доказательства наличия соглашения между приобретателями акций. Интервью же в газете неуполномоченного лица, не являющегося руководителем, не может служить доказательством наличия соглашения. В публикации говорилось о возможности создания холдинга в будущем, однако по прошествии более двух лет холдинг создан не был и не возникли связи и зависимость между лицами, приобретшими акции в 1998 г. Следовательно, отсутствуют какие-либо основания для признания нарушенной при приобретении акций ст. 11 Закона о банках и банковской деятельности. Приобретатели акций не подпадают под понятие группы лиц, используемое в ст. 11 упомянутого Закона и, следовательно, не должны были получать предварительное согласие Банка России при покупке акций, составляющих 16,6%.

      12. Каковы последствия несогласования приобретения акций кредитных организаций с Банком России?
      В Законе о банках и банковской деятельности не предусмотрены последствия нарушения ст. 11, поэтому с учетом ст. 32 Закона следует применять последствия, установленные п. 9 ст. 18 Закона о конкуренции. Если бы имелись основания для оспаривания правомерности сделки приобретения акций из-за отсутствия предварительного согласия на приобретение, иск о признании сделки судом недействительной мог быть заявлен антимонопольным органом, а не кредитной организацией — эмитентом акций.
      Даже при признании сделки по приобретению акций ничтожной, а не оспоримой, иск о последствиях такой сделки в силу ст. 167 ГК могло заявить лишь заинтересованное лицо. Заинтересованным признается лицо, имеющее юридический интерес.
      Продажа акций открытого акционерного общества на вторичном рынке одним или несколькими его акционерами в данном деле правовых последствий для этого общества не порождала, так как само акционерное общество-эмитент ни собственником уже проданных акций, ни стороной договора продажи акций не являлось.
      Следовательно, акционерное общество-эмитент и по этим основаниям не может быть признано юридически заинтересованным лицом и тем самым надлежащим истцом.
      При двусторонней реституции на основании ст. 167 ГК все полученные по сделке акции были бы возвращены продавцу. Какие-либо правовые основания для прямого перехода приобретенных по признанной недействительной сделке акций к акционерному обществу-эмитенту отсутствуют; следовательно, решение о последствиях недействительности сделки принято с нарушением ГК.

* * *

      Ответы на вопросы, возникающие при рассмотрении судом дела по иску банка-эмитента о признании сделок по приобретению акций банка недействительными, анализ ст. 18 Закона о конкуренции и ст.ст. 11 и 32 Закона о банках и банковской деятельности позволяют сделать следующие выводы.
      1. Сделки о приобретении акций (долей) в уставном капитале банка подлежат антимонопольному контролю при наличии ряда условий, предусмотренных этими статьями
      2. Нарушение требований о предварительном и последующем обращении в антимонопольный орган может повлечь для нарушителя ответственность в виде штрафа.
      3. Сам по себе факт нарушения требований ст. 18 Закона о конкуренции и ст. 11 Закона о банках и банковской деятельности о предварительном или последующем контроле сделки по приобретению акций без анализа последствий, к которым может привести такая сделка, не влечет ее недействительности.
      4. Действительность сделки может быть оспорена только антимонопольным органом, и суд вправе признать сделку недействительной лишь при наличии условий, исчерпывающим образом перечисленных в п. 9 ст. 18 Закона о конкуренции.
      В рассмотренном судебном деле не были выявлены нарушения ст. 18 Закона о конкуренции и ст. 11 Закона о банках и банковской деятельности. Но даже в случае установления нарушения этих норм суд не вправе признавать сделку недействительной по иску эмитента (банка) без предварительного анализа антимонопольным органом условий рынка и документов, представляемых с ходатайством.
      5. Банк-эмитент даже при признании недействительной сделки по покупке акций на вторичном рынке не приобретает каких-либо имущественных прав на акции, поскольку ни собственником акций, ни их продавцом не является.

Н.И.Клейн,
Член Научно- консультативного совета фирмы, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, профессор.

Г.Е.Авилов,
Старший научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.


Это архивная страница предыдущей версии сайта Лиджиста.
Актуальную информацию смотрите на обновленном сайте.